Ключ к Ребекке - Страница 86

— Ну, утешает, что это был англичанин.

— Да. Ты должна прыгать от радости.

— Обязательно попрыгаю, когда меня перестанет тошнить.

Вульф пошел в ванную и включил кран. Когда он вернулся, Соня спросила:

— Это хотя бы того стоило?

— Да. — Вульф указал на бумаги, все еще лежащие на полу, которые он уронил, увидев Смита. — Материал бесценен. С его помощью Роммель выиграет войну.

— Когда ты перешлешь это?

— Сегодня в полночь.

— Сегодня ты обещал привести сюда Елену.

Вульф уставился на нее в изумлении.

— Как ты можешь думать об этом, когда мы только что убили человека и утопили труп?

Она бесстыдно взглянула на него.

— Я знаю только, что меня это очень возбуждает. Ты приведешь ее сегодня. Ты мне должен!

Вульф сомневался.

— Хорошо бы передать информацию до того, как она тут появится…

— Я найду, чем ее занять, пока ты будешь возиться с радио.

— Ну, не знаю…

— Черт, Алекс, ты обещал мне!

— Ладно…

— Спасибо.

Вульф пошел в ванную, думая, что Соня все-таки необычная женщина. Она возвела развращенность на новый уровень изысканности. Алекс залез в горячую воду.

— Но теперь Смит уже не принесет тебе никаких секретных бумаг! — крикнула Соня из спальни.

— После следующей битвы нам это не понадобится, — отозвался Вульф. — Он свое отслужил.

Алекс взял мыло и стал смывать кровь.

21

Вандам постучал в дверь квартиры Елены за час до ее свидания с Алексом Вульфом.

Она была в черном платье для коктейлей, в черных туфлях на высоком каблуке и шелковых чулках того же цвета. На шее блестела тонкая золотая цепочка. Лицо было подкрашено, волосы красиво уложены. Она ждала Вандама.

Уильям улыбнулся ей, такой знакомой и в то же время такой обворожительной.

— Привет.

— Заходи. — Она провела его в гостиную. — Садись.

Он хотел поцеловать ее, но она не предоставила ему такой возможности. Он растерянно опустился на диван.

— Я пришел рассказать тебе подробности сегодняшней операции.

— Рассказывай. — Она села на стул напротив него. — Хочешь выпить?

— Конечно.

— Угощайся.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Что-то не так?

— Нет. Налей себе чего-нибудь, а потом проинструктируй меня.

Вандам нахмурился.

— Что это значит?

— Ничего. Нам нужно работать, так давай работать.

Он встал, подошел к ней и присел на корточки возле ее стула.

— Елена, в чем дело?

Она повернулась к нему лицом. Казалось, она вот-вот расплачется.

— Где ты был в последние два дня? — громко спросила она.

— Я работал.

— А где, как ты думаешь, была я?

— Здесь, наверное.

— Вот именно!

Совершенно не понимая, что она имеет в виду, Вандам вдруг подумал, что его угораздило влюбиться в женщину, о которой он ничего не знает.

— Я работал, а ты была здесь. И теперь ты на меня злишься?

— Да! — крикнула она.

— Успокойся. Я не понимаю, что тебя так раздражает. Объясни мне.

— Нет!

— Тогда мне нечего сказать. — Вандам сел на пол спиной к ней и закурил. Он действительно не понимал, что ее так расстроило, но был искренне готов извиниться, если понадобится, и понести наказание или загладить пока еще неизвестную вину, вот только он не собирался разгадывать ее загадки.

Некоторое время они сидели молча, не глядя друг на друга.

Елена всхлипнула. Вандам не смотрел на нее, но не нужно быть гением, чтобы догадаться, что она плачет.

— Ты мог бы прислать мне записку или на худой конец букет цветов! — сказала она с упреком.

— Записку? Зачем? Ты же знала, что мы сегодня увидимся!

— О Господи!

— Цветы? Но зачем тебе цветы? Нам больше незачем притворяться!

— Ах вот как?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Слушай. Позавчера мы занимались сексом, если только ты не успел забыть…

— Не говори ерунды…

— Ты привез меня домой и поцеловал на прощание. А затем… ничего.

Он вынул сигарету изо рта.

— Некий Эрвин Роммель стучит к нам в дверь с букетом нацизма в руке, а я один из тех, кто пытается не пустить его в дом.

— Послать мне записку — дело пяти минут.

— Зачем?

— Ах зачем? И правда, я же распутная женщина, так ведь? Для меня отдаться мужчине — все равно что выпить стакан воды. Через час я уже все забыла… ты так думаешь? Мне кажется, что именно так! Уильям Вандам, ты заставил меня почувствовать себя дешевкой!

Смысла в ее словах было немного, но теперь он слышал боль в ее голосе. Уильям повернулся к ней лицом.

— Ты — лучшее, что произошло со мной за последнее время, а может быть, и за всю жизнь. Прости, прости меня за то, что я такой дурак.

Елена смотрела в окно, кусая губы и сдерживая слезы.

— Да, ты дурак. — Она коснулась его волос. — Глупый дурак, чертов дурак, — шептала она, гладя его голову. Из ее глаз текли слезы.

— Мне так много нужно узнать о тебе, — сказал он.

— И мне о тебе.

Он опустил глаза и принялся размышлять вслух:

— Людей обижает мое хладнокровие. Пожалуй, оно нравится только тем, кто со мной работает. Они знают: когда они начинают паниковать, то могут прийти ко мне и рассказать о своих проблемах. Даже если я не найду решения сразу, я подскажу им, какое из двух зол выбрать. Они увидят, что я говорю спокойным тоном и не паникую, и уйдут ободренные, и сделают все как надо. Весь секрет в том, что я запрещаю себе пугаться и отступать перед трудностями. Но эта моя способность часто раздражает других людей — моих начальников, моих друзей, Анджелу, тебя… я не понимаю почему.